Солдаты Красной армии не верят в «индивидуальные связи» с немецкими женщинами, - писал драматург Захар Аграненко в своем дневнике, который он вел во время войны в Восточной Пруссии. -«Девять, десять, двенадцать сразу - они насилуют их коллективно».
Длинные колонны советских войск, вступивших в Восточную Пруссию в январе 1945 года, представляли собой необычную смесь современности и средневековья: танкисты в черных кожаных шлемах, казаки на косматых лошадях, к седлам которых было привязано награбленное, доджи и студебекеры, полученные по ленд-лизу, за которыми следовал второй эшелон, состоявший из телег. Разнообразию вооружения вполне соответствовало разнообразие характеров самих солдат, среди которых были как откровенные бандиты, пьяницы и насильники, так и коммунисты-идеалисты и представители интеллигенции, которые были шокированы поведением своих товарищей.
В Москве Берия и Сталин прекрасно знали о происходящем из детальных докладов, в одном из которых сообщалось:
«Многие немцы полагают, что все немки, оставшиеся в Восточной Пруссии, были изнасилованы солдатами Красной Армии».
Приводились многочисленные примеры групповых изнасилований «как несовершеннолетних, так и старух».
Маршалл Рокоссовский издал приказ №006 с целью направить «чувство ненависти к врагу на поле брани».
Это ни к чему не привело.
Было несколько произвольных попыток восстановить порядок. Командир одного из стрелковых полков якобы «лично застрелил лейтенанта, который выстраивал своих солдат перед немкой, поваленной на землю». Но в большинстве случаев или сами офицеры участвовали в бесчинствах или отсутствие дисциплины среди пьяных солдат, вооруженных автоматами, делало невозможным восстановление порядка.
Призывы отомстить за Отчизну, подвергшуюся нападению Вермахта, были поняты как разрешение проявлять жестокость.
Даже молодые женщины, солдаты и медработники, не выступали против. 21-летняя девушка из разведотряда Аграненко говорила:
«Наши солдаты ведут себя с немцами, особенно с немецкими женщинами, совершенно правильно».
Кое-кому это казалось любопытным. Так, некоторые немки вспоминают, что советские женщины наблюдали за тем, как их насилуют, и смеялись. Но некоторые были глубоко шокированы тем, что они видели в Германии.
Наталья Гессе, близкий друг ученого Андрея Сахарова, была военным корреспондентом. Позже она вспоминала:
«Русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80. Это была армия насильников».
Выпивка, включая опасные химикаты, украденные из лабораторий, играла значительную роль в этом насилии. Похоже, что советские солдаты могли напасть на женщину, только предварительно напившись для храбрости. Но при этом они слишком часто напивались до такого состояния, что не могли завершить половой акт и пользовались бутылками - часть жертв была изуродована таким образом.
Тема массовых бесчинств Красной Армии в Германии была так долго под запретом в России, что даже теперь ветераны отрицают, что они имели место. Лишь некоторые говорили об этом открыто, но без всяческих сожалений. Командир танкового подразделения вспоминал:
«Они все поднимали юбки и ложились на кровать».
Он даже хвалился, что:
«Два миллиона наших детей родились в Германии».
Способность советских офицеров убедить себя, что большинство жертв были либо довольны, либо согласны с тем, что это была справедливая плата за действия немцев в России, удивительна.
Советский майор заявил в то время английскому журналисту:
«Наши товарищи так изголодались по женской ласке, что часто насиловали шестидесяти, семидесяти и даже восьмидесятилетних к их откровенному удивлению, если не сказать удовольствию».
Можно только наметить психологические противоречия. Когда изнасилованные жительницы Кенигсберга умоляли своих мучителей убить их, красноармейцы считали себя оскорбленными. Они отвечали:
«Русские солдаты не стреляют в женщин. Так поступают только немцы».
После вступления союзных войск в пределы Третьего рейха настал черед немецких женщин стать жертвами трагедии под названием «война». По подсчетам германских исследователей, до 2 млн. немецких женщин и девушек были изнасилованы советскими солдатами с начала боев в Восточной Пруссии до осени 1945 года, причем 500 тыс. из них — на территории советской зоны оккупации, то есть будущей ГДР.
Не отставали от советских и польские, чехословацкие, югославские солдаты.
Как считает В. Перепада, своего апогея практика изнасилования немецких женщин достигла в Берлине. На момент вступления в город Красной Армии там проживало 1,4 млн. женщин и девушек, из них 800 тыс. — в возрасте от 14 до 45 лет. На протяжении весны — осени 1945 года, по крайней мере, 110 тыс. из них были изнасилованы советскими военнослужащими.
Приблизительно 10 % женщин вследствие этого умерли или же покончили с собой, 20 % — забеременели, из них свыше тысячи родили детей (5 % всех новорожденных в Берлине с конца 1945 до лета 1946 года).
В общем, в советской зоне оккупации жертвы изнасилований произвели на свет примерно 300 тыс. детей. Неудивительно, что памятник советскому солдату в Трептов-парке в Берлине (фигура воина с ребенком на руках) имела для немцев иное значение, нежели для советских людей.
Автор статьи «Физиология победы» приводит свидетельство украинской писательницы и художницы Эммы Андиевской, которая в 1945 году в 14-летнем возрасте оказалась вместе с матерью в Берлине.
По ее словам, когда в квартал вошли советские части, почти сразу начались изнасилования. Первые дни над улицей стоял сплошной дикий крик — это кричали женщины, до которых дорвались советские солдаты.
Согласно ялтинским договоренностям американцы передавали немецких пленных совкам. Вот эпизод одной такой передачи:
«Проехав несколько миль, колонна с пленными остановилась. Пленным приказали спуститься на землю, и тут в поле их окружили советские солдаты. Полные дурных предчувствий, немцы стали выбираться из грузовиков. Советы медленно стали отделять мужчин от женщин.
Полупьяные солдаты Красной армии, увешанные винтовками и пулеметами, построили безоружных немцев в шеренги. Другие русские начали валить на землю женщин и девочек, срывать с них одежду и принялись насиловать свои жертвы прямо перед строем остальных русских. Немцы могли лишь молча сжимать кулаки.
Когда американцы уехали и у советов исчезло последнее препятствие, красноармейцы набросились на немецких женщин».
Молодая немецкая женщина, чуть за тридцать, мать двенадцатилетней девочки, стояла на коленях у ног русского сержанта и умоляла его, чтобы советские солдаты взяли ее, а не девочку. Но ее мольбы остались без ответа. Слезы текли по щекам, когда она посылал молитвы к небу. Немецкие мужчины стояли, окруженные пулеметными стволами.
Советский сержант отошел от женщины, его лицо исказилось глумливой усмешкой. Один из советских солдат изо всех сил ударил женщину сапогом в лицо.
«Проклятая фашистская свинья»! — заорал он.
Молодая мать упала на спину. Солдат, который ее ударил, выстрелом в голову из винтовки убил ее.
Красноармейцы хватали всех немецких женщин, которых видели. Маленькую дочь убитой женщины потащил за танк убийца ее матери. К нему присоединились другие совки. Полчаса раздавались дикие крики и стоны. Потом совершенно голая девочка, неспособная держаться на ногах, выползла назад. Она скорчилась и замерла.
Однако в той общей картине зверств, которую сейчас представлял луг, страдания этой девочки не были чем-то особенным. Беспомощные немцы убеждали советских часовых позволить им помочь девочке. Взяв винтовки наперевес, красноармейцы позволили германскому медику подойти к девочке. Через час она умерла и ее последние всхлипывания жгли огнем сердца беспомощных германских солдат.
Восьми и девятилетних девочек раз за разом насиловала озверелая советская солдатня.
Совки не выказывали никаких других чувств, кроме ненависти и похоти. Пока все изверги удовлетворяли себя среди диких криков и плача женщин, германские солдаты сидели под дулами пулеметов.
Забрызганные кровью совки, удовлетворив вожделение, сменяли своих товарищей за пулеметами, принимая охрану над германскими солдатами. Матери пытались защитить своих дочерей, но их избивали до потери сознания и оттаскивали в сторону, а потом насиловали в таком состоянии.
Подобная оргия просто не могла тянуться долго. Похоть была насыщена, и начали проявляться первые признаки жалости. Иногда ухмыляясь, иногда безразлично, иногда чуть удрученно, советские солдаты вернули женщин и девушек, над которыми кончили издеваться. Тех же, которых утащили прочь от грузовиков, больше никто не видел. Остальные падали без чувств на руки отцов и мужей. Они полной мерой хлебнули унижения и страдания, но все это еще не закончилось.
Немцы были согнаны в импровизированный лагерь на лугу. Потом вокруг луга было выстроено кольцо из 30 танков, чтобы организовать охрану на ночь. Советские солдаты снова и снова возвращались к немцам, утаскивая женщин и девочек, которым не могло помочь присутствие мужей и отцов. Насилие продолжалось всю ночь, прекратившись только перед самым рассветом. Женщин притащили назад, как сломанные куклы, когда совки натешились.
Германским солдатам этой ночью пришлось сделать трудный выбор, и многие из них его сделали. Когда первые лучи солнца упали на окруженный танками луг, множество немцев не поднялось. Те из них, у которых было какое-то подобие холодного оружия, перерезали вены своим женам, дочерям и себе. Другие мужчины задушили своих жен и дочерей, после чего повесились на бортах грузовиков. Они предпочли смерть долгому мучительному умиранию.
Илля Илько Селезньов, по материалам «Раса-Die Rasse», документов Верховного Главнокомандования, воспоминаний очевидцев...
